Доброта и молитва (К канонизации Иоанна XXIII и Иоанна Павла II)

27 апреля этого года будут причислены к сонму святых два гигантских Папы, Иоанн XXIII и Иоанн Павел II, очень любимые народом и популярные Папы, оставшиеся в сердцах людей, открывшие своей гениальностью новые горизонты для пути Церкви, оставившие глубокий след в истории всего человечества. Два разных Папы по происхождению и образованию, но одинаково великих в благородстве души, в глубокой человечности, в необыкновенной духовности и интеллигентности.
В чем же секрет той огромной симпатии, которую вызывал Папа Ронкалли в людях любой страны, любого социального положения, и даже других религиозных или политических взглядов? Родившийся в небольшом итальянском городке Сотто-иль-Монте, Папа буквально обезоруживал великих и малых своей огромной добротой, проявлявшейся также в его спонтанных и трогательных жестах любви, как в вечер открытия II Ватиканского Собора, когда он, обращаясь к людям, собравшимся на площади св. Петра, попросил их, чтобы они, вернувшись домой, приласкали своих детей, и сказали им, что это «ласка Папы». Человечество нуждается в доброте, в любви, в человеческом тепле, и когда видит эти ценности, проявляемые со свойственной Папе Ронкалли глубиной и искренностью, внезапно возникает восхищение и симпатия.
Доброте, с которой Папа Иоанн XXIII завоевал мир, благоприятствовал его счастливый, спокойный и оптимистичный характер, но не следует забывать, что этот характер был результатом непрерывных усилий приверженности добродетелям, почерпнутых из школы Евангелия. Другими словами, его способ бытия был плодом глубокой молитвенной жизни и аскетических усилий по самосовершенствованию, чему он научился в семье еще в детстве. В свою бытность нунцием в Болгарии он писал родителям: «С тех пор, как я ушел из дома, когда мне было немногим больше десяти лет, я прочитал много книг и узнал много вещей, которым вы не могли научить меня. Но то немногое, что я узнал от вас, по-прежнему является самым ценным и самым важным, поддерживает и придает значение многому из того, чему я научился позже».
Кроме того, доброта Папы производила большое впечатление также потому, что она сопровождалась мудростью и здравым смыслом. Это была доброта, освещаемая дальновидным умом.
Когда Ронкалли стал Папой, он положил начало инициативам, которые взволновали мир: в первую очередь это было объявление о проведении Собора. Он всегда старался поддерживать дружеские отношения с людьми, далекими от Церкви и христианской веры. В своей жизни он однозначно был строителем не стен, но мостов. Второй Ватиканский Собор стал огромным мостом, переброшенным им в современный мир. Также его две памятные энциклики, Mater et magistra и Pacem in terris, на темы экономики, труда, социальной справедливости и мира являются своего рода мостами ко всем людям доброй воли. Своей добротой – как апостольскому нунцию, Патриарху Венеции, а затем Папе – Ронкалли удавалось решать многие проблемы, потому что его доброта открывала дверь к диалогу, и это помогало находить правильные решения. Он был убежден, что, насколько бы человеческая личность не была склонна ко злу, в ней всегда остается луч доброты и крупица человечности. В каждом мужчине и каждой женщине – говорил он – есть что-то хорошее, даже в тех, кто кажутся воплощением зла. Поэтому он верил не только в Бога, но и в людей.
В то время как Церковь провозглашает Папу Ронкалли святым, из сердца спонтанно вырывается восклицание: Честь и слава этому Папе, который созвал Собор; да будет благословен этот Папа, который дал миру образ доброты и показал всем, что единственным путем к лучшему будущему – это путь истины, справедливости, солидарности и любви. Благословен этот Папа, который научил мир, что человечество нуждается прежде всего в любви и добре.
Мир также высоко оценил гигантскую фигуру Папы Иоанна Павла II, особенно за то, что он сделал за 26 с половиной лет своего понтификата, потому что это был наиболее заметный аспект. Однако главным измерением в нем была, без сомнений, молитва. Его долгая жизнь была удивительным синтезом молитвы и действия, но, в его душе и в его личном видении приоритет отдавался молитве. Кароль Войтыла с юности любил молитву и отдавал ей предпочтение; она была частью его существования. Можно даже сказать, что молитва была истинным источником его динамизма и неутомимой апостольской деятельности; молитва стала также корнем действенности его свидетельства.
Тех, кто работал в непосредственной близости с Папой Иоанном Павлом II, поражало очень многое, в первую очередь его уверенность: он был человеком твердых убеждений. А затем глубина его мышления, умение говорить с огромными толпами, легкость в усвоении языков, остроумие и великолепное чувство юмора. Но то, что всегда меня поражало больше всего – это интенсивность его молитвы, проявление глубокого и переживаемого единения с Богом.
Было поразительно, как он погружался в молитву: в нем был заметен духовный порыв, который поглощал его, как будто не было проблем и срочных дел, требовавших его активного участия. Видя, как он молился, было понятно, что единение с Богом было для него дыханием души и источником его посвящения. Впечатляла легкость и быстрота, с которой он переходил от человеческого контакта с людьми к сосредоточенности задушевной беседы с Богом. Он обладал отличной способностью к сосредоточенности. Когда он был погружен в молитву, то все происходящее вокруг него, казалось, не трогает и не касается его, настолько он погружался во встречу с Богом. В течение дня переход от одного занятия к другому всегда сопровождался краткой молитвой. Он готовился к различным встречам дня, молясь. Например, принимая Горбачева в 1989 году, Папа начал беседу, признавшись советскому президенту, что он готовился к встрече, молясь Богу о нем и о встрече.
Перед тем, как принять любое важное решение, Иоанн Павел II молился в течение длительного времени, в течение нескольких дней, а иногда и недель. Чем важнее было решение, тем дольше была молитва. Я помню не один случай, в те годы, когда я был заместителем в Государственном Секретариате, когда мне казалось, что Папа уже явно склоняется в пользу того или иного решения. Поэтому я спрашивал его, можно ли приступать к подготовке сообщения об этом. Он отвечал: "Подождем, я хочу еще немного помолиться, прежде чем принять окончательное решение". Когда Папа Войтыла изучал какой-то вопрос, и не мог найти решения, то он заключал, говоря: "Мы должны молиться, чтобы Господь пришел нам на помощь". Иоанн Павел II доверялся молитве, чтобы найти ясность относительно дальнейших действий.
Через две недели после его избрания на Престол Петра, он отправился в святилище Ментореллы, в шестидесяти километрах от Рима, и говорил о молитве и сказал, среди прочего, что первая задача Папы в Церкви и мире заключается в том, чтобы молиться, и что "молитва есть первое условие свободы духа: она ставит человека в отношения с живым Богом и, следовательно, придает смысл всей жизни, в любой момент, при любых обстоятельствах".
Молитва была в нем чем-то спонтанным и, в то же время, связанным с традиционными практиками благочестия, среди которых были час адорации каждый четверг, Крестный путь, который он совершал каждую пятницу и ежедневное чтение Розария. Евхаристия, Распятый и Богородица были тремя центрами его благочестия. Месса была для него самой высокой и самой священной реальностью: сердцем каждого его дня.
На встрече со священниками в 1995 году он сказал: "Месса является абсолютным центром моей жизни, и каждого моего дня". Когда он был дома, и расписание позволяло ему быть в одиночестве в часовне, он любил молиться распростертым ниц на полу, как он часто делал, будучи священником и епископом. Тем самым он выражал глубокое поклонение и смиренную мольбу перед бесконечным величием Бога. Что касается крестного пути, кардинал Инноченти рассказал мне следующую историю. Он был нунцием в Мадриде по случаю первого визита Иоанна Павла II в Испанию. В четверг той недели у Папы был очень напряженный день, из-за чего он ужинал поздно, в 9 часов вечера. Программа следующего дня предусматривала завтрак в 6:30, а затем, в 7 утра, отправление в Севилью. Нунций проснулся рано, из-за заботы о пастырском визите Папы, и еще из-за того, что он, уступив свою комнату Папе, спал в маленькой неудобной постели, устроенной на мансарде. Таким образом, в 5 часов утра был уже на ногах. Он спустился на первый этаж в 5:30, уверенный, что Папа спустится только через час. Однако он заметил, что в часовне нунциатуры горел свет. Он подумал, что накануне вечером его просто забыли выключить. Он открыл дверь часовни, и к своему удивлению увидел Папу, стоящего на коленях перед одним из стояний креста. Папе предстоял день, полный пастырских обязанностей в Севилье и Гранаде, но в 5.30 утра он был уже в церкви, чтобы совершить Крестный путь.
Я сопровождал Папу по Святой Земле в 2000 году. В пятницу той недели, в полете из Иерусалима к Галилейскому озеру, Папа, с книгой в руке, совершал Крестный путь так, как он мог в тех условиях, на вертолете. В то время у него уже не было прежнего здоровья, иначе он, безусловно, совершил бы Крестный путь рано утром, до поездки.
Иоанн Павел II своей молитвой охватывал весь мир, и он не раз говорил о "географии молитвы", признаваясь, что, молясь, он мысленно совершал круг по всему миру, останавливаясь на наиболее нуждающихся или угнетенных странах. Его ходатайственная молитва о людях и особых ситуациях всегда имела вселенский масштаб. Нет никаких сомнений в том, что Папа Иоанн Павел II был мистиком. Мистиком, однако, внимательным к людям и ситуациям. Мистиком, повлиявшим на ход истории; он был Папой, которого уважал мир за его неуемный динамизм, за множество начинаний, грандиозных поездок, направленных на то, чтобы наш современный мир открыл свои двери и сердца Христу, Искупителю человека. Вдохновляющим мотивом всей деятельности Папы Иоанна Павла II было желание привести людей нашего времени к Богу и дать Ему полноправно войти в наш мир.

При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.