Святая дружба: Иероним и Павла, Златоуст и Олимпиада

«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт 2,18). Употребленный здесь древнееврейский термин, обозначающий слово «помощь», встречается и в других местах Писания. Почти всегда он связан с Богом, поддерживающим Свой народ. Бог и есть тот самый «ты», в котором народ может найти прибежище и силу, обрести уверенность в себе. «Помощника, соответствующего ему»: Термин «соответствующий» обозначает партнера, того, кто «стоит напротив». Таким образом, библейский текст как бы ставит друг напротив друга двоих – мужчину и женщину, которые могут смотреть друг другу в глаза. Выбранные слова не относятся к материальному измерению помощи, но охватывают гораздо больше. Мужчина и женщина стоят друг напротив друга, чтобы каждый обрел свое «я», свою идентичность.

Однако на протяжении истории западная греко-латинская культура развивалась иначе, согласно другим параметрам и согласно иному образу женщины, то привело к иному способу восприятия отношений между мужчиной и женщиной, восприятия в призме субординации. И все же первые века христианства уже оставили нам свидетельства дружбы некоторых мужчин и женщин, как, например, Олимпиада и Иоанн Златоуст, Павла Римская и Иероним, Мелания и Руфин. Эти пары – рассматриваемые нередко как одно целое – переживали опыт глубокого единения, не являясь супружескими парами. На протяжении веков не утихал интерес к этим духовным четам, однако для истолкования их историй необходимо отстраниться от нашего восприятия мужчины и женщины, от того, что сегодня считается «нормальным» в отношениях между мужчиной и женщиной. В этих историях мы увидим радость и богатство взаимности в инаковости, в которой каждая из личностей полностью отдает себя Богу и принадлежит другому – но не замыкается на нем. Именно такова история духовной дружбы Павлы и Иеронима, такова история Златоуста и Олимпиады.

Святой Иероним Стридонский, или Далматинец (ок. 345-419), получил блестящее образование в Риме и отправился в Трир для службы при дворе. Именно здесь он познает монашеский идеал – благодаря наследию святого Афанасия, оставленному во время изгнания в этом городе. В 370 году Иероним отказывается от карьеры и предпринимает безуспешные попытки монашеской жизни в Европе и на Святой Земле. Он продолжает свое образование и на этот раз обращается к христианским классикам, совершенствует свой греческий язык и изучает еврейский. После различных перипетий возвращается в Рим, где получает поддержку от Папы Дамаса, назначившего его своим секретарем. Именно в этот период Иероним вступает в контакт со знатными римлянками с Авентийского холма, которые ведут аскетическую жизнь и с особым усердием изучают Священное Писание. Сначал Иероним знакомится с почтенной Маркеллой, которая сама находит Иеронима, прослывшего знатоком Писаний. Затем Иероним заводит знакомство с Павлой.

В силу своего непростого характера, а также статуса Иероним наживает себе врагов, а после смерти Папы Дамаса этому еще больше способствуют его тесные дружеские отношения с группой женщин. Поэтому в 385 году он вновь оставляет Рим и отправляется в Палестину. Вскоре за ним последует и Павла, оставшаяся вдовой. Павла отправляется вслед за ним несмотря на наличие пятерых детей, один из которых был еще маленьким. Почтенная Павла оставляет свое семейство, доверяя маленького Токсотия одной из замужних дочерей, и присоединяется к Иерониму вместе с другой своей дочерью – Евстохией. Вместе они отправляются в паломничество на Святую Землю. Достигнув цели, они решают вместе идти в Египет и посетить монашеские пустыни, чтобы больше узнать о монашеском укладе. Вернувшись в Палестину в 386 году, они остаются в Вифлееме, где Павла строит приют для странников и два монастыря – мужской и женский. Продолжая римские традиции, основным родом деятельности как в женской, так и в мужской обители было изучение Священного Писания. Именно оно стало тем, что взращивало духовное единение между Иеронимом и Павлой.

Еще одна духовная чета, которая чем-то напоминает Павлу и Иеронима, - это Иоанн Златоуст и Олимпиада. Сначала их пути были совершенно независимыми, и они пересекутся лишь в 398 году в Константинополе, где антиохийский пресвитер Златоуст займет епископский престол. Подобно Иерониму, Иоанн тоже первоначально служил при дворе, в определенный момент отставил службу и вернулся в Антиохию, чтобы затем уединиться в пустыне, где жил отшельником. По состоянию здоровья Иоанн был вынужден вернуться в Антиохию, где принял рукоположение. В этот же период богатая и знатная Олимпиада, так же, как и Павла, оставшаяся вдовой – хотя и без детей, – была поставлена диакониссой (еще до переезда Иоанна в Константинополь). Олимпиада становится основательницей монастыря при кафедральном соборе. Жизнь в этой обители, помимо аскетизма, предусматривала неустанное приобщение к Слову Божьему и церковное служение, в первую очередь служение странноприимства.

Отношения между Олимпиадой и Иоанном строились на преданности церковному служению. Их объединяли общие интересы: Иоанн стремился реформировать церковную жизнь и искоренить злоупотребления, и он оставил Олимпиаде четкие распоряжения об использовании и о распределении своего имущества. Иоанн велел распределить его между бедными, а не между теми, кто просит, чтобы не способствовать церковному паразитизму. Поведение нового епископа вызывает недовольство у окружающих, которые воспользовались его отношениями с Олимпиадой так же, как это было в случае Иеронима и его отношений с женской обителью на Авентийском холме. В конце концов он оказывается в изгнании и умирает в 407 году. Олимпиада, оставшаяся верной Иоанну, тоже будет осуждена на изгнание и отойдет к небесному Отцу всего год спустя.

Когда мы встречаем в биографических сочинениях фразу «между ними возникла дружба», не следует думать, что речь идет о чем-то совершенно обыденном. Это нетрудно понять, если мы глубже изучим, во-первых, положение женщин в ту эпоху и, во-вторых, саму концепцию дружбы в древности. Что касается ситуации женщины, то можно говорить о ее улучшении с появлением христианства, однако, например, в Учении святых апостолов (первой половины 2 столетия) говорится, что женщине неуместно наставлять об имени Христовом и об Искуплении, - женщины «поставлены не для того чтобы учить, но чтобы молиться Господу Богу». Такова была позиция Церкви, сохранившей эти элементы подчиненного положения женщины, хотя в некоторых текстах это и сочеталось с провозглашением равенства мужчины и женщины в нравственной и духовной сфере.

Если мы внимательно ознакомимся с текстами и с жизнью святого Иеронима и святого Иоанна Златоуста, то мы увидим своеобразный парадокс: в их сочинениях отражена определенная культурная и иногда богословская мизогиния, которая не соответствует качеству отношений, пережитых ими в жизни. Возьмем, например, святого Иоанна, выражающего менталитет христианского мира той эпохи. Брак у него представлен как следствие падения первого мужчины и первой женщины, и эта вина становится причиной неравенства полов. Женщине отводится второстепенная роль, вплоть до исключения, а ее присутствие истолковывается посредством теории подчиненности и в некотором роде порабощения мужчине, признанному господином и главой. Сочинения Златоуста представляют собой чередование рассуждений о равноправном положении женщины по отношению  к мужчине и рассуждением о ее подчиненности как части Божьего замысла. Иоанн выражает мировоззрение своей эпохи, согласно которому мужчине принадлежит политическая, общественная сфера, а женщине – домашняя. Женщины не могут говорить в церкви: как же так получилось, что сам Иоанн побуждал Олимпиаду к действиям, да и в его сочинениях есть немало иных рассуждений о женщине, например: «Смотри, как и сам Он через жен благовествует ученикам, – и, как часто говорил я, униженному полу возвращает честь и добрые надежды, и врачует немощное» (Беседы на Евангелие от Матфея, 89)?

Хотя Иероним не обладал таким же литературным талантом, в его рассуждениях мы также встречаем упоминания о более низком положении женщины. Например, мы нередко встречаем у него выражение «...хотя они и женщины». Но и он рассуждает иначе в других текстах. Быть может, учитывая непростой характер святого, его подлинную сущность могли увидеть только женщины, способные уловить его лучшие стороны, и сам он это в какой-то мере осознавал?