Воскресший Иисус и обольщения змия. Как в Писаниях говорится о дьяволе

После того, как появился человек, – плод шестого дня Сотворения, – в мире ощущается таинственное и вселяющее тревогу присутствие змия. Того самого, который взял в оборот прародителей, поставив себе целью поразить и смутить их: внушить им подозрение по отношению к Богу, то есть, убедить их, что Его запреты объясняются ревностью и страхом, что люди могут уподобиться Ему. С самого начала сотворения мира и его истории змий воплощает присутствие зависти: «Завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его» (Книга премудрости Соломона, 2, 24). В Новом Завете часто возвращаются к этому змию. Иисус ссылается на него, говоря, что дьявол был «человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин, 8, 44). Иисус называет его также «князем мира сего» (Ин, 12, 31; 16, 11).
Павел утверждает, что «змий хитростью своею прельстил Еву» (2 Кор, 11, 3): и указывает на тех, кто совратился «вслед за Сатаною» (1 Тим, 5, 14). Этот же апостол говорит о тех, которые жили « по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления» (Еф, 2, 2); упоминает о «кознях дьявольских» и о нашей битве «против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф, 6, 12).
Первое Послание Петра упоминает «противника», «диавола», который «ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (5, 8). И в Посланиях святого Иоанна говорится об «антихристе», который должен прийти (1 Ин, 2, 18); «лжец», отвергающий, что Иисус есть Христос; «антихрист, отвергающий Отца и Сына» (2, 22).
В Книге Откровения говорится: «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе.
И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним» (12, 7-9).
Между этими текстами и толкованием Иисуса о диаволе, человекоубийце и лжеце от самого начала, существует совершенное согласие: речь идет о существе, враждебно настроенным по отношению к Богу, цель его заключается в том, чтобы пошатнуть достоверность Слова; и он одновременно враждебен к человеку, стремясь соблазнить его и побудить восстать против Божьего замысла. Этот змий – воплощенное зло. Толкователи особенно сходятся в том, что дьявол направляет свою враждебность именно на Иисуса Христа. Таким образом противопоставляются два царства: Царство Иисуса и царство князя мира сего. Демон не может больше терпеть Иисуса Христа и старается всеми способами извратить Божий замысел о Спасителе. Так было и в пустыне. Но Иисус провозглашает Себя победителем этого князя: «Идет, – заявляет Он, – князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин, 14, 30); точнее, именно к наступлению часа Иисуса, – Его вознесения на Крест и Вознесения одесную Отца, этот князь повергается в прах: «Сейчас свершится суд мира сего; сейчас князь мира сего будет сброшен». С излиянием Духа прославленным Господом этот князь обретает свое осуждение (Ин, 16, 11). Павел особо подчеркивает господство Воскресшего: в Нем Отец «избавил нас от власти тьмы и ввел в Царство возлюбленного Сына Своего» (Кол, 1, 13), и «отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою» (2, 15).
Христиане стали причастниками господства Иисуса над демоном: «и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, (...) и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе» (Еф, 2, 5-6).
Даже будучи окончательно побежденным Господом, демон все еще пытается строить козни и ловушки искупленному человеку. Поэтому следует быть бдительными. Петр говорил о его рычании и неугасшем желании вредить; Павел призывает вооружиться щитом веры, чтобы отражать «все раскаленные стрелы лукавого» (Еф, 6, 16). А Сам Иисус учил молиться, прося Отца освободить нас от лукавого (Мф, 5, 13).
Многочисленные толкования о змие, который появляется у истоков человечества, побуждают нас к некоторым соображениям. Во-первых, это давняя и решенная до сотворения человека “история” о произошедшей на небе войне (Откр, 12, 7), то есть, о восстании в мире ангелов: не просто восстании, а направленном на конкретный и извечный божественный замысел, Которым лично является Иисус Христос.
Восставшие ангелы проявили гордыню против Иисуса, «Первенца всего творения», и следовательно, Первенца также и над ними. Таким образом, становится понятно, почему жизнь Иисуса переплетена присутствием и ухищрениями диавола; и наоборот — от вести о Его рождении до Вознесения — она сопровождалась и утешалась присутствием ангелов, которые радовались о Нем и вместе с Ним являются победителями дракона и его спутников, изгнанных и низверженных с неба, как утверждает Книга Откровения. Сам Иисус утверждал, что видел «Сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лк, 10, 18), и говорил об « огне вечном, уготованном диаволу и ангелам его» (Мф, 25, 41).
Мы говорили об истории, которая предшествует истории человека: нам известно то, что как бы возникает из скрытой панорамы, которая ускользает от нас, о чем мы теперь можем только догадываться.
Второе соображение касается впечатляющей силы сатаны: он настолько сильный и упорный, что только сила Сына Божия может сломить его и победить; и больше того – это сила Сына Божия, пригвожденного к Кресту, то есть, пребывавшего в ситуации крайней человеческой слабости, которая, парадоксальным образом, без труда становится абсолютной силой. Диаволу удается вовлечь все и вся, но против Иисуса он бессилен. Распятый и Восресший Господь воссоздает побеждающее человечество, освобождая его от порочного влияния зла.
Привлекательность демона заменяется привлекательностью Христа, Который заявляет: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин, 12, 32). Только разделяя силу умершего и прославленного Иисуса, мы можем противостоять обольщениям змия.
Тем не менее, может возникнуть вопрос: несомненно, падение ангела и человека зависит исключительно от свободной воли творения; а также: прощение человека было включено в милосердную любовь Отца, Который предназначил Сына Своего Иисуса стать Спасителем; но почему конкретный порядок, избранный Богом, включает это падение, а следовательно, и реальность греха? На это мы можем ответить: это относится к «ведению Божию», к Его «непостижимым судьбам» и «неисследимым путям Его» (Рим, 11, 32- 34).
И третье соображение – чтобы выразить удивление в связи с отсутствием в проповедях и катехизисах тем о реальности демона. Не говоря уже о тех богословах, которые, с одной стороны, аплодируют, что наконец II Ватиканский собор объявил Писание «душой священного богословия» (Dei verbum, 24), а с другой, не колеблясь, – если и не заявляют открыто о его несуществовании (как говорят в отношении ангелов) – пренебрегают, как несущественным, этим фактом существования демона, широко засвидетельствованным в самом Писании, считая его олицетворением некоей первобытной идеи зла, которая тепреь является неприемлемой.
Такая концепция является шедевром идеологии и прежде всего она принижает само дело Христа и Его искупление человека. Вот почему нам кажутся вовсе не второстепенными упоминания о демоне, втречающиеся в речах Папы Франциска.
(о. Инос Биффи)

При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.